Крым, или Туда и обратно

Мы останавливаемся возле каждого цветущего поля, реки или лотка с пряниками. И фотографируем...

Путешествие на машине хорошо тем, что ты полностью свободен. Хочешь - пилишь тысячу километров по прямой и пьешь кофе из термоса, хочешь – останавливаешься возле каждой заправки, каждого лотка с тульскими пряниками и каждой надписи: «Клава. Домашний борщ».

Мне ближе второй вариант. Потому мы останавливаемся в полях, фотографируем цветущую сурепку и подсолнухи. Россия – она золотая. Переливается разными оттенками золота. Посмотрите на фотографии – сами увидите.

Россия – она золотая. Переливается разными оттенками золота

Россия – она золотая. Переливается разными оттенками золота

ГЛАВА 1. СТАНИЦА КУЩЕВСКАЯ

Храм, как на Красной площади в Москве (по дороге туда)

- А это наш храм, – сказала мне горничная лучшей гостиницы кубанской станицы Кущевская, печально прогремевшей несколько лет назад в связи с убийством целой семьи и коррупционным беспределом.

Женщина показывала на репродукцию с изображением Храма Василия Блаженного на Красной площади, висящую на стене в гостинице.

На репродукции ясно читался памятник Минину и Пожарскому.

Я сначала подумала, что у меня что-то с глазами, потом – что с головой. Осторожно переспросила:

- Вот прямо ваш храм? Цапки (это местные бандиты – авт.) выстроили?

На репродукции ясно читался памятник Минину и Пожарскому

- Да, – горничная была уверена.

На следующее утро я поставила семье ультиматум: море морем, но мы едем смотреть никем не описанное чудо – выстроенную на Кубани точную копию известной московской святыни. Люди-то и не знают, что в глубинке такие тонкие вкусы и такая любовь к истории...

В общем, потом мы долго смеялись. Кущевский храм в честь апостола и евангелиста Иоанна Богослова оказался действительно чем-то похож на знаменитый памятник русского зодчества – вот только со здоровенным греческим портиком. Белым на красном.

Соленый огурец в шоколаде, седло на корове...

Смех смехом, а в этом самый дух Кубани. Смешение стилей здесь сбивает с ног, все слишком.

Кущевский храм в честь апостола и евангелиста Иоанна Богослова оказался действительно чем-то похож на знаменитый памятник русского зодчества

ГЛАВА 2. ПОВОРОТ НА ТАМАНЬ

Украинский венок

Поворот на Тамань – с трассы, ведущей из Анапы в порт «Кавказ».

Мы гуляем, чи шо?

Решили не втыкаться сразу в очередь на паром, а заехать сначала и в эту станицу. Контрабандисты, ундина...

И через пятьсот метров – резко затормозили.

С плаката возле дороги на нас смотрела совсем не ундина, а украинка в национальном наряде, в венке с разноцветными ленточками.

Что это? Пока мы ехали в Крым, Тамань захватила Украина?!

Поворот на Тамань – с трассы, ведущей из Анапы в порт «Кавказ»

– Это наш национальный казачий наряд! – обиделась продавщица на придорожном лотке. – Здесь всегда так носили... Цветы, конечно, не те, но делают венки здесь, на Кубани!

Чудны дела твои, Господи. Территориально близкий к Украине Крым русский, Тамань – украинская. Ведь, что ни говори, классические женские наряды на Кубани совершенно другие... Такое вот смешение языков.

Но нет ни эллина, ни иудея.

Мы снова научимся слышать друг друга, Господи. Мы постараемся услышать.

ГЛАВА 3. ТАМАНЬ

Здесь нас чуть-чуть не отравили (по дороге обратно. В соавторстве с М.Ю. Лермонтовым)

«Тамань – самый скверный городишко из всех приморских городов России. Я там чуть-чуть не умер с голода, да еще в добавок меня хотели утопить» (с.).

Сказано полтора века назад, а и сегодня можно подписаться под каждым словом. Там было невкусно, долго и обидно. Ели и чувствовали родство с Лермонтовым. И вспоминали Крым.

Но по порядку. Сначала о доме-музее поэта, где мы и заразились печоринской меланхолией.

«...мы подъехали к небольшой хате на самом берегу моря.

Полный месяц светил на камышовую крышу и белые стены моего нового жилища; на дворе, обведенном оградой из булыжника, стояла избочась другая лачужка, менее и древнее первой. Берег обрывом спускался к морю почти у самых стен ее, и внизу с беспрерывным ропотом плескались темно-синие волны» (с.).

Представьте двор, выстроенный точно по тексту. Стометровый обрыв, просмоленная лодка и... только что приведенная мною цитата в рамочке под стеклом!

Лермонтовская Тамань: во дворе у контрабандистов - убогая лачужка с окошком на море...

Несколько шагов в сторону – на хате-мазанке новая табличка:

«Я взошел в хату: две лавки и стол, да огромный сундук возле печи составляли всю ее мебель. На стене ни одного образа – дурной знак! В разбитое стекло врывался морской ветер» (с.).

В комнате, точно, гигантский сундук и окошко на море. Похоже на квест!

«Меня в дверях встретил казак мой с испуганным лицом.

- Плохо, ваше благородие! – сказал он мне.

- Да, брат, Бог знает когда мы отсюда уедем! – Тут он еще больше встревожился и, наклонясь ко мне, сказал шепотом:

- Здесь нечисто! Я встретил сегодня черноморского урядника, он мне знаком – был прошлого года в отряде, как я ему сказал, где мы остановились, а он мне: «Здесь, брат, нечисто, люди недобрые!..»

- Да что ж? По крайней мере показалась ли хозяйка?

- Сегодня без вас пришла старуха и с ней дочь.

...колодец с деньгами...

- Какая дочь? У нее нет дочери.

- А Бог ее знает, кто она, коли не дочь; да вон старуха сидит теперь в своей хате.

Я взошел в лачужку. Печь была жарко натоплена, и в ней варился обед, довольно роскошный для бедняков» (с.).

Точно, печь во второй, совсем уж маленькой хате занимает большую часть комнаты. И как там поместились старуха, слепой мальчик и Печорин...

Пора объяснить суть игры. Михаил Лермонтов описал в повести «Тамань» реальный дом и реальное свое столкновение с реальными людьми. Но потом дом исчез: море подмыло крутой берег, и он вместе с избами рухнул вниз.

Музейные работники взяли текст и рисунки Лермонтова и выстроили двор на новом месте: вышло двойное зеркало, отражение отражения. Если честно, впечатляет и даже околдовывает.

Может быть, такова демоническая природа лирического героя Лермонтова, но дальше у нас все тоже шло, как в повести: со скрипом, кособоко и неправильно.

В одном кафе стояла очередь, в другом, несмотря на все просьбы, так и не налили воду в рукомойник, а вместо жареной рыбы принесли голову с жабрами...

...и просмоленная лодка

Скверный городок Тамань. Ели и поминали Крым, где несколько часов назад на ту же тысячу рублей мы заказали жареных рапанов, штук шесть горячих, без счета чашек кофе и чая, и все это в чудесном советском кафе со стеной из ковки, а не под синим пластиковым тентом, с нерасторопной официанткой и немытыми руками.

Ах, милый Крым... Ах.

ГЛАВА 4. ЗАДОНСК

Место, где бьет родник

В Задонске тишь и купола. Старина висит в воздухе особая, купеческая. Если в Крыму она легкая и знакомая, как выбеленная солнцем стена хрущовки или висящий на стене бабушкин ковер, то в Задонске – дореволюционная, густая...

Но не тяжелая.

Есть в России такие места, где небо соединяется с землей, где из-под земли, как родники, бьют столбы силы, света. Это необъяснимо, это ощущается физически.

Задонск – как раз такое место. Недаром здесь стоит древний Задонский Рождество-Богородицкий мужской монастырь, и из-под его стен бьет родник.

Мы идем по вымощенной желтой плиткой мостовой, стены монастыря тоже желтые, и все это вместе – как в Иерусалиме.

Бронзовый Ленин смотрит на странноприимный дом: все правильно, вся история России здесь, на этой площади, в одной картинке.

Полные женщины отчего-то улыбаются нам с древнего резного крыльца, как родным...

Пьем воду из родника, соображая, не шокируем ли своими шортами пожилую монахиню.

Вся история России в одной фотографии

- Тачки! – говорит мой двухлетний сын чернице название своего любимого мультфильма, и та ведет нас к мироточащей иконе Богородицы. Масляная струйка стекает под стеклом по образу. Обыденное чудо православного мира, который не рекламирует своих тайн чужим...

В церковной лавке муж покупает икону с молитвой от курения (есть грех), а я – пачку свечей от Гроба Господня и фимиам.

В первый раз в жизни вижу фимиам как факт, а не как фигуру речи. Он похож на популярные во времена моей юности ароматические палочки, только те приторно и сладко воняли кришнаитами, а эти пахнут ладаном.

Провинциальный ресторан (в центре он один) ожидаемо оказывается закрыт: «Если только подождете, у нас прием товара», – но наше счастье неомрачимо. Мы едим мороженое у ларька и хохочем, мимо ходит юродивый парень в футболке «я – русский» и тоже улыбается, светит ярчайшее солнце, и на нас капает дождик.

- Царевна плачет, – говорю я так, как меня научили в детстве. – Это ведь тоже чудо Господне.

Р.S.

Номера в гостинице станицы Кущевской стоят от 2000 до 3000 рублей, особенно рекомендую приходящего повара Вову: как он делает такой салат из обычной белокочанной капусты, для меня загадка.

Пластиковый венок в Тамани – 200 рублей. Недорого за прилагающиеся к нему философские мысли.

Билет в музей Лермонтова – 50 рублей, детский – 30, фотосъемка – 20 рублей.

В кафе заходить не советую.

Любоваться Задонском можно бесплатно. А вообще, как же это здорово, отдыхать в России.

ЕЩЕ КОЛОНКИ АВТОРА

Крым. Идеал без изъяна?

Теперь, когда я пишу заметку из душной Москвы, кажется, что у Крыма нет недостатков.

Но это, конечно, не так. Рядом с чудесными новыми отелями там можно увидеть настоящие халупы, железные вагончики и мазанки-бараки. Шаг в сторону – и вместо парка с реликтовыми кедрами – лысая пустошь, где, однако, тоже живут отдыхающие. Я сама видела приличный с виду отель, стоящий впритык к танцплощадке детского лагеря (читайте далее)

Мой Крым. Россия или Украина?

Наш обозреватель о лучшем отпуске своей жизни. Часть 4: вернулся ли полуостров в родную гавань

О том, что ополченцы оставили Славянск, мне рассказала продавщица на пляже, к которой я подошла купить надувной мяч.

- ...и Москва тут же начала в Севастополе военные учения, - закончила женщина свой скупой рассказ.

Ноги у меня подкосились. Я глупо спросила:

- То есть здесь ждут вторжения? (читайте далее)

Мой Крым. Страна Небывалия

Наш обозреватель о лучшем отпуске своей жизни. Часть 3: здесь на соснах растут колокольчики и на деревьях - облака...

Отель затянут паутиной. Жабы любят друг друга в фонтане или парочкой сидят под иконой Спасителя, дающего новую заповедь.

Бог есть любовь...

Прозрачная медуза - как стекло, а стекло - как изумруды в гальке. На балконе моего номера напротив окон - кормушка для белок: только успевай класть орехи...(читайте далее)

Мой Крым. Дельфин из детства

Наш обозреватель о лучшем отпуске своей жизни. Часть 2: волшебство полуострова в том, что он остался советским

Я долго не могла понять, почему мне здесь, в Крыму, так хорошо.

Вот же и стены набережной исписаны граффити, и на горе аккурат над корпусами отеля прилепился домик с сараем и огородиком: явно кто-то из администрации урвал клок землицы «для сэбэ»...(читайте далее)

Мой Крым. Тихая жизнь прекрасной Ассоль

Наш обозреватель - о лучшем отпуске своей жизни.

Дорога в Крым - дорога жизни. В Крым просачиваются по капле, и чтобы попасть туда, надо пройти испытание: двенадцать часов на жаре (в нашем случае: другие стояли и тридцать).

Как в сказке: надо пройти через горнило...(читайте далее)