Поющие школьники «отстояли» рекорд Гиннеса

Ближе к вечеру 9 мая склон за Самарской площадью смахивал на большую киностудию под открытым небом. За металлической изгородю и оцеплением из милиции – квадратный километр ярких построек и людей. В самом центре, «лицом» к площади, - высокая сцена с двумя экранами и зрительскими трибунами по бокам. Правда, зрителей трибуны вместили всего 600. Каждому приглашенному подарили пакет с водой для питья и дождевиком. Первое пригодилось, второе нет: 24 градуса, на небе ни облачка.

Поглазеть на шоу самарцы пытались из всех мыслимых и не очень мест: с балконов окрестных домов, Волжского проспекта, откуда мало что было видно, с левой стороны спуска, под Храмом. Там народу собралось особенно много.

Зрелище того стоило. Шатры с куполами, дети с шариками, разодетые в красно - белое с кружевами женщины, мужчины в смокингах или военных касках, с автоматами, флагами, скрипками. Юные артисты говорят, что репетировали выступление почти месяц, но все равно волнуются. Город с такой военной историей как у Самары обязывает.

– Моей бабушке, Надежде Сторожковой,– говорит Евгений Ширшов, студент духовной православной семинарии.– Утром вручили медаль как участнику войны. А теперь и я ее поздравлю: спою в честь ее главного праздника.

– Вчера после репетиции мы встретили на набережной ветерана,– говорит хоровая певица Юлия Антонова.– Разговорились. Оказалось, это Анатолий Сахаров, конструктор «Ил-2». Такой интересный человек оказался, рассказал нам, что наши «Ил-ы» фашисты за прочность назвали «бетонный бомбардировщик». Будем петь и для него тоже.

Красавицы из ансамбля русской песни «Россиянка», ветераны из хора «Малая родина» и совсем юные девчонки, переодетые в «узниц» концлагеря, стоило их спросить о семье, обязательно называли прадеда или деда, который ушел на войну и не вернулся. Видимо, поэтому на громадной концертной площадке чувствовалось здорово забытое чувство глубинной общности. Правда, степень серьезности ответов «про войну» разная. Люди за 40 говорят серьезно, чуть ли не со слезой. А молодняк, чуть что, хихикает:

– Что на репетиции вам запомнилось больше всего?– спросили мы «узниц». Девчонок в полосатой робе, которых, по сценарию, фашисты мучают в концлагере, а наши спасают.

– Кататься на солдатах!– ответила и покатилась со смеху 12-летняя Софья Прохорова.

Шоу на гигантской «сцене» шло хронологически точно. Счастливое довоенное прошлое – ужасы войны – победа – ликование. За полтора часа перед зрителями прошел весь военный Куйбышев: документальные кадры и цифры из летописи вперемешку с танцевальными номерами, песнями и плясками. Кстати, пляски в точке ликования слегка затянулись. Во всяком случае, дети, которые стояли и пели вдоль дорожек спуска, к концу концерта заметно устали.

– Господи, мы тут уже сидеть устали, а они на ногах!– посочувствовали артистам зрители с трибуны.– И ведь не боятся, что кто-нибудь кувыркнется в обморок!

Не все зрители знали, что смотрят не только на красивое массовое шоу. В эти минуты город заходил на очередной рекорд. На «Темной ночи» и «Катюше» практически въехал в книгу рекордов Гиннеса!

– До этого самый большой хор был из 2 000 человек, сегодня Самара сделала заявку минимум на 5 000, – сказал Алексей Свистунов, президент информационного агентства «Книга рекордов Гиннеса». – Впрочем, после самарского торта в 151 метр, который уже в книге, в рекорде можно не сомневаться.

Он оказался прав. В номинации «Самый массовый сводный профессиональный хор» в книгу рекордов России мы уже попали. Диплом Самаре выдали с цифрой 5555 участников. Теперь записи независимых операторов с шоу отправят на экспертизу, а потом российский рекорд будет претендовать на мировой.

Впрочем, «КП» насчитала на шоу еще несколько рекордных достижений. Например, такого количества трезвой и прилично себя ведущей молодежи в одном месте в Самаре лично я никогда раньше не видела. Еще один рекорд , я полагаю, мог быть зафиксирован по количеству времени, которое дети простояли на ногах. Конечно, по сравнению с прадедами, которые стояли по 12 часов у станка, это не подвиг, но все же. Кстати, детвора держалась молодцом. Когда «убитые» в бою артисты с нижнего яруса залегли на травку, некоторые «стоячие» хористы завистливо щурили вниз глаза. Переминались с ноги на ногу, но не садились.

Напоследок школяры прокричали троекратное «Победа» и «Ура», помахали флажками и ладошками и ушли со склона так же организованно, как пришла.

– А что, все эти дети действительно пели?– после концерта спросила соседку пожилая женщина с трибуны.– Отсюда не было видно детей, - далеко, метров 100. А на экране рты открывали, но звук-то шел от колонок! Кстати, я чуть не оглохла.

– Какая разница?! – отмахнулись от нее ветераны.– Когда поют вместе, это называется хор. Дети пришли? Да. Пели? Да. Вместе? Конечно! А вам, придирам, никогда не угодишь!

На Волжском Проспекте от Маяковского спуска до середины Первомайского детей ждали штук 40 автобусов. Раза в два меньше – наверху, на Самарской.

Около 9 вечера Набережная приобрела привычный вид: пивные очереди, мусор мимо урн и поддатая молодежь с георгиевскими ленточками на майках.